Я ОБВИНЯЮ В ЭТОМ ПРУВЕРА

[erlenwein]

вы не поверите, но это снова е/р и снова магичне аушка, и пусть еще кто-то скажет. что меня не упороло в щщщи

У Анжольраса нет планов на эти выходные. Он хотел припрячь Мариуса помочь ему с листовками, но тот отговорился свиданием с Козеттой, и подготовка пикета отодвинулась на понедельник, так что в эти выходные Анжольрас неожиданно для себя абсолютно свободен. Все задания у него сделаны, библиотека закрыта по каким-то таинственным причинам, и заняться ему совершенно нечем — поэтому, должно быть, он соглашается пойти в Динь вместе с Грантером.
Он не любит посещать городок около школы, но Грантер так воодушевлён предстоящей прогулкой, что Анжольрас не может ему отказать.

Сонный декабрьский полдень, ветер несильный, но с мерзким мокрым снегом, и Грантер отдаёт Анжольрасу свои перчатки, с беззаботной улыбкой уверяя друга, что ему вовсе не холодно. Он часто бывает в Дине, в отличие от Анжольраса, и устраивает ему экскурсию по всем мало-мальски значимым местам. Маггловские достопримечательности особенно интересуют Анжольраса, позорно мало знающего о неволшебном мире, и наконец Грантер ведет его к самой известной из них.
Дом блаженного Мириэля, католического священника, который жил здесь когда-то, он же — для магов — дом Мириэля Диньского, одного из величайших волшебников Франции, много сделавшего для страны и в особенности для Шармбатона.
Грантер рассказывает что-то о его жизнеописании, которое конспектировал для истории магии, и Анжольрас невольно фыркает. Грантеру, магглорожденному, нравится быть волшебником, и Анжольрас надеется однажды направить его несомненный талант во благо.

После они идут в кафе, и Анжольрас, пользуясь тем, что рот у Грантера занят знаменитым диньским пирожным с лавандой, рассказывает ему о своих взглядах на трактовку истории Мириэля. Великий маг, посвятивший свою жизнь помощи магглам, — разве это не прекрасный пример для них всех? Пример сотрудничества, пример взаимопомощи, и его славные деяния были по достоинству оценены.
Грантер, прожевав пирожное, стирает с губ крошки и внимательно смотрит на Анжольраса.
— А ты знаешь, как кончилась его история? — тихо спрашивает он. — Его убили магглы. Он приютил беглого каторжника, а тот тюкнул его по темечку и забрал всё ценное из дома.
Анжольрас сглатывает.
— Это не повод прекращать верить в людей, — с вызовом произносит он, и Грантер ухмыляется.
— Ты чёртов идеалист, — он берёт второе пирожное с фарфорового блюдечка.
Анжольрас вздыхает и меняет тему.

На улице они снова возвращаются к этому разговору. Анжольрас вдохновенно вещает о перспективах, которые откроются, когда мир магии выйдет из тени, пока Грантер ловит языком снежинки и крутится на месте, изображая флюгер.
Он совсем не слушает Анжольраса, и это ужасно раздражает.
— Ты ни во что не веришь, — наконец говорит Анжольрас, и Грантер останавливается, поправляет полосатую шапку, смотрит на друга неожиданно серьёзно.
— Я верю в тебя, — отвечает он после небольшой паузы. — Я не верю в твои идеи. Ты совсем не знаешь магглов, ты придумал себе идеальный образ, в котором нет правды ни на кнат.
Анжольрас кусает губы. Он и так знает слабые места своих планов. Ему не хочется выслушивать это ещё и от Грантера, от Грантера, который не умеет выбирать слова, от Грантера, который разносит все его придумки в пух и прах, от Грантера, который не верит в добрых магглов, но верит в злых волшебников.

Он высказывает ему всё это и тут же сам жалеет о сказанном, видя, как Грантер мрачнеет. Но Анжольрас злится, он не может остановиться и накручивает себя, припоминая Грантеру его скептицизм во всех тех случаях, когда он был не к месту.
В качестве финального аккорда он отдаёт Грантеру его перчатки и разворачивается, собираясь вернуться в школу. Грантер не пытается остановить его, он беспомощно смотрит на свои ботинки, явно пытаясь найти слова. Анжольрасу становится совестно, но он не собирается прощать Грантера за его неверие сразу. Они вернутся в школу разными путями, и вечером Анжольрас поговорит с ним — в гостиной или за задёрнутым пологом его постели. Но не сейчас.

Комбефер вызывается помочь ему с листовками, и до ночи они сидят в гостиной, обсуждая влияние Просвещения на проблему взаимоотношения с магглами. О просветителях Комбефер может говорить бесконечно, и Анжольрасу нравится слушать его.
Возвращается Мариус, и Анжольрас спохватывается наконец, что Грантер так и не появился. На улице уже темно, и восходит полная луна, так что вряд ли Грантер остался в Дине. Прошел незамеченным? Вполне возможно. У него талант проникать незаметно туда, куда проникнуть по определению нельзя.
Скорее всего, он уже в своей спальне и придёт ночью.

Но он не приходит, и Анжольрас начинает всерьёз волноваться. Они ссорились и прежде, но все разногласия решались ночью, обсуждались полушепотом в тишине спальни, и все перемирия закреплялись дружескими объятиями. Но в этот раз, кажется, Анжольрас действительно задел его, и он перебирает в голове все варианты извинений. С этими тревожными мыслями он засыпает, и ему снится полная луна.

*

Утром Грантер не появляется. Его нет в общей гостиной, его нет на завтраке, и никто из второй спальни не видел его этой ночью. Это всё начинает дурно пахнуть, и Анжольрас обещает себе после завтрака всё выяснить. Он садится с краю, чтобы уйти первым, но всех задерживают после десерта, и директор Фошлеван, нервно постукивая пальцами по столу, предоставляет слово мракоборцу из Диня.
Тот выходит к преподавательскому столу и взмахивает палочкой, чтобы его услышали все в огромном зале.
— Прошлой ночью, — говорит он, обводя учеников тяжелым взглядом, — в городе было совершено нападение на одного из местных учеников. В интересах следствия мы не раскрываем его имени, но я полагаю, что вы все уже знаете, о ком идёт речь.
Анжольрас сжимает кулаки так сильно, что на ладонях остаются следы от ногтей, и подается вперёд, пожирая мракоборца взглядом.
— Я настоятельно прошу всех, кто слышал или видел вчера в городе что-то подозрительное, немедленно сообщить об этом мне или директору Фошлевану, — мракоборец кивает директору, и тот чересчур быстро кивает в ответ.

Грантер возникает в гостиной словно из ниоткуда. Он бледнее обычного и замотан в цветастый шарф. Анжольрас вспоминает почему-то, что такие шарфы вязала всем Друзьям Азбуки мадам Жоли пару лет назад, видимо, для того, чтобы никто из них не заболел и не заразил её дорогого отпрыска.
— Я пропустил что-то интересное? — хрипло спрашивает Грантер и кашляет в ладонь. Жоли, побледнев, отодвигается, и Анжольрас давит желание врезать Грантеру побольнее.
— Где ты был? — спрашивает он почти спокойно, буравя Грантера взглядом.
Тот фыркает.
— Вчера было холодно, и, когда я вернулся, у меня в горле запершило. Так что я пошёл в больничное крыло, и мне велели остаться на ночь, — он пожимает плечами. — Вот и всё. А что, ты волновался, Аполлон?
Анжольрас закрывает глаза и делает глубокий вдох.
— Приходил мракоборец из Диня, — говорит Прувер с другого конца дивана. — Вчера в городе напали на кого-то из учеников. Он спрашивал, не знаем ли мы чего.
— Инспектор Жавер, — Мариус согласно кивает. — Козетта его знает. Говорит, он хороший, со странностями, конечно, но кто из мракоборцев без них.
Грантер пожимает плечами.
— Я вернулся почти сразу после тебя, — он смотрит Анжольрасу в глаза, и тому невыносимо хочется отвести взгляд. — Так что я ничего не видел. Он хоть говорил, кто напал?
— Ни слова, — Комбефер пожимает плечами. — Но в Дине слухи об оборотне, и вчера была полная луна. Полагаю, тут есть связь.
Он ёжится.
— Если никто ничего не знает, полагаю, нет смысла это обсуждать, — продолжает за него Анжольрас. — Грантер, я хотел извиниться за всё, что сказал вчера. Я был не прав, — он склоняет голову, и Грантер нервно облизывает губы.
— Всё в порядке, — снова пугающе хрипло говорит он, и Анжольрас чуть улыбается. — Мне пора обратно в больничное крыло, ещё одна порция их мерзкого пойла, сказали они, и я буду здоров.
Он уходит прежде, чем Анжольрас успевает возразить.
Жоли смотрит ему вслед.
— У нас в больничном крыле не делают микстур от простуды, которые нужно пить дважды, — трагическим шёпотом говорит он, и Анжольрасу против своей воли приходится ему поверить.

нувыпонели, кто в этом виноват и вообще

*

Они снова играют в догонялки.
На этот раз они меняются местами: вечный охотник Грантер убегает, а вечно преследуемый Анжольрас гоняется за ним, пытаясь поговорить с другом наедине.

Грантер избегает его всеми способами. На уроках он садится с Курфейраком, во время трапез уходит на другой конец стола, в гостиной занимает кресло в самом углу и больше не приходит к Анжольрасу по ночам.
Это почему-то пугает больше всего. Грантер ещё никогда не злился на него так долго — бывало, что он пропускал собрания или демонстративно отсаживался от них за обедом, но он всегда приходил спать к Анжольрасу и обсуждал с ним события дня. Даже если до этого Анжольрас был резок с ним, Грантер всё равно приходил, и Анжольрасу волей-неволей приходилось прощать его.
Теперь же всё не так.
Грантер не разговаривает с ним, отмалчивается на уроках, торчит в библиотеке, куда прежде и не заходил без особой нужды. Он не приходит на внеочередное собрание, и Друзья Азбуки единогласно принимают новый проект школьной реформы, даже не обсуждая его, хотя Анжольрас видит в нём не менее трёх откровенно слабых мест — а Грантер бы с лёгкостью нашёл таких слабых мест три десятка.

Проходит неделя после ссоры, и Анжольрас, не выдержав, пишет ему письмо. Пять страниц мелким почерком, извинения и заверения в искренней дружбе. Баорель лично передаёт письмо Грантеру, но тот возвращает его нераспечатанным.
Грантер не снимает свой шарф. Разве что на ночь, задёрнув полог своей кровати, но никто не решается пролезть и посмотреть, что же он прячет.
Он приходит с тренировок по квиддичу вымотанным и не отвечает на вопросы друзей, манкирует домашними заданиями, но вечерами неизменно сидит в своём кресле со стаканом тёплого молока и маггловской книгой.
Однажды Анжольрас подходит к нему и пробует заговорить, но Грантер словно не слышит его, неторопливо переворачивая страницы.

*

Инспектор Жавер запрещает студентам Шармбатона посещать Динь, и в воскресенье библиотека оказывается переполнена. Анжольрас сидит рядом с Комбефером, старательно конспектируя Монтескьё. Он выбрал факультативом маггловедение и теперь должен прочесть минимум три маггловских книги — что-то из античности, что-то из средневековых авторов и что-то из современников.
Поставив последнюю точку, Анжольрас кладет перо и разминает пальцы. Один пункт из трёх сделан, и стоит подумать о двух оставшихся ему книгах. Со средневековым автором у него не будет проблем, он уже выбрал для себя "Государя" Макиавелли, а что делать с античностью, он не имеет ни малейшего понятия. Жаль, "Афинская полития" Аристотеля утрачена, а по имеющимся отрывкам хороший конспект не написать. Брать же поэзию, как большинство его однокурсников, Анжольрас не хочет, считая любовную лирику не стоящим внимания жанром.
Встав из-за стола, он решает пройтись до стеллажей с античными авторами. Может быть, он сможет что-то сообразить, когда увидит, из чего может выбирать.

Взяв с полки Сенеку, Анжольрас рассеянно листает его, когда слышит с той стороны стеллажа характерный шорох шелковой юбки. Заглянув между книгами, он видит Козетту Фошлеван, дочь директора Фошлевана. Должно быть, она ждет здесь Мариуса — мальчики и девочки учатся раздельно, и библиотека — едва ли не единственный способ для влюблённых видеться в тайне от всех.
Анжольраса это не устраивает, и в проекте школьной реформы он упомянул об этом, но Мариус проголосовал "за", потому что некому было обратить его внимание на все подпункты.

Анжольрас почти уже решает законспектировать Сенеку, но его внимание отвлекает шум по ту сторону полки. Козетта разговаривает с кем-то, скрытым от Анжольраса томиком Овидия. Убрав Овидия в сторону, Анжольрас с удивлением видит Грантера — шарф, спутанные тёмные волосы, которые так и хочется расчесать, лихорадочный румянец и слишком встревоженный вид. Козетта что-то втолковывает ему, и Грантер не остаётся в долгу, стараясь, однако, не повышать на неё голос. Должно быть, ему тяжело это даётся.
— Я поговорю с ним, — наконец вполне внятно произносит Козетта, и Грантер успокоенно выдыхает.
— Спасибо, — он касается её руки, и Анжольрас сам не понимает, отчего этот невинный жест так злит его. Развернувшись, Грантер берёт с полки талмуд о магических существах и обходит стеллаж, и Анжольрас встаёт у него на пути.
— Здравствуй, — он смотрит Грантеру в глаза, и тот отступает, собираясь сбежать.
Но Анжольрас ловит его за локоть, не давая Грантеру уйти.
— Объясни, что происходит. Ты всё ещё злишься на меня? — спрашивает Анжольрас, и Грантер качает головой.
— Я не могу на тебя злиться, — тихо говорит он и рывком высвобождается. — Тебе лучше держаться от меня подальше, — добавляет Грантер и быстро уходит. Анжольрас не пробует его догнать. Чувствует, что не стоит этого делать.

*

— Кажется, с Грантером что-то не так, — осторожно начинает Анжольрас, когда они с Комбефером идут по пустой галерее. Он не сомневается, что Комбефер знает о происходящем куда больше, но вряд ли расскажет об этом сам. — Он что-то скрывает от нас.
Комбефер согласно кивает.
— Да, похоже на то, — беззаботно отзывается он. — Давно ты заметил?
Анжольрас поводит плечами.
— Неделю назад. Тогда ведь всё и началось, — медленно прозносит он, и Комбефер останавливается.
— Это тянется гораздо дольше, — уверенно заявляет Комбефер.
— Дольше? Погоди, погоди. Давай с самого начала. Что, по-твоему, я заметил?
Комбефер внимательно смотрит на него.
— Что Грантер влюбился. Это же все знают, секрет Полишинеля, один только ты ничего в упор не видел, — терпеливо поясняет он, и Анжольрас непонимающе моргает.
— Влюбился? Что за чушь, в кого он мог влюбиться... не в Козетту же, — он вспоминает сцену, которую видел в библиотеке, и ёжится. — Нет, я имел в виду то, что он после нашей ссоры со мной уже неделю не разговаривает. И он перестал приходить по ночам. Я рад, конечно, что он борется с этой детской привычкой, но в совокупности с остальным это выглядит странно, словно он намеренно избегает меня.
Комбефер смеётся, и Анжольрасу приходится шикнуть на него. Он не видит в этом ровно ничего смешного.
— Детская привычка? Ты правда думаешь, что он приходит к тебе каждую ночь уже пятый год только по детской привычке? Мерлин, да ты ещё наивнее, чем я думал, — он снова хохочет.
Анжольрас только вздыхает.
— Я имел в виду не твои пошлые намёки. Откуда ты их вообще взял? Тебя что, покусал Монпарнас? Нет, я о другом. Мы с ним ходили в Динь неделю назад и поссорились там. Я виноват, я сказал ему много чего такого, что не стоило говорить, и ушёл, оставив его там. А утром он появляется, замотанный в шарф, и врёт о больном горле, и это после того, как Жавер сказал о нападении на студента.
Комбефер тянет его к каменной скамейке в нише, и Анжольрас покорно садится.
— С чего ты решил, что он врёт про горло? — спрашивает Комбефер неожиданно серьёзно.
- Он до сих пор носит шарф. Который он не доставал года два, если ты помнишь. И потом, мадам Мадлен не делает микстуры от кашля порциями на одного человека, она варит целый котелок про запас. Я пришел к ней в тот день и сказал, что у меня, кажется, болит горло, и она сказала, что не варила микстуру уже две недели, потому что никто не приходил к ней с жалобой. Я полагаю, из этого вполне очевидно вытекает, что Грантер врёт, и я не понимаю, зачем ему это нужно, если ничего не случилось.
— И он тебя избегает.
— И он меня избегает, не объясняя причин. Я чуть не поймал его в библиотеке сегодня, где он говорил о чём-то с Козеттой, — Анжольрас делает небольшую паузу, чтобы перевести дыхание, — и он велел мне не приближаться к нему.
Комбефер потирает виски.
— То есть ты пытаешься убедить меня, что его покусал оборотень в Дине, и он боится заразить кого-то? Извини, но это выглядит полным бредом, Анжольрас. Грантер — оборотень. Да быть такого не может. Но если принять твою версию за рабочую, как ты предлагаешь её подтвердить? Угостить его чесноком?
Анжольрас хмурится.
— Это не сработает, — он качает головой. — Нужно спросить у Козетты, но она ничего не скажет нам, если Грантер просил её держать язык за зубами. Посвящать в это Мариуса — гиблое дело, он растреплет всем.
— Твой вариант? — Комбефер заинтересованно смотрит на друга, и Анжольрас не разочаровывает его.
— Гаврош, — заявляет он. — Он брат лучшей подруги Козетты, с которой та делится всеми секретами. И он неплохо относится к Грантеру и уж точно захочет помочь ему. Пойдем в нашу гостиную, поговорим с ним. А по пути ты расскажешь мне про эти бредовые слухи насчёт того, что Грантер в кого-то влюблён.

J'ACCUSE

*

Следующая неделя для них — это маленькая победа.
Козетта, вняв сбивчивому рассказу Гавроша, уговаривает Грантера прийти на собрание кружка и приходит сама, садится между ним и Мариусом и держит их обоих за руки, чтобы ни один не посмел дезертировать.
Анжольрас искренне благодарен ей. Но он не касается болезненной темы при всех, полагая, что для этого еще не пришло время. Поэтому он рассказывает друзьям об идеальном обществе, которое намерен построить, и Грантер скептически кривится.
— Ты слишком веришь в магглов и в магов, — говорит он, когда Анжольрас делает паузу. — Ты думаешь, что все маги — Мириэли, а все магглы — Горации или хотя бы Робеспьеры. Но ведь это не так. Если граница откроется, от магглов придут Монпарнасы, а от магов придут Тенардье. Вот и подумай, какой идеальный мир ты с ними построишь. Нет, Аполлон, тебе никак не обойтись без массовых расстрелов.
На этом он встаёт и собирается уйти, но Козетта ловит его за локоть, заставляя остаться.
— Нам нужно поговорить, — шепчет она, и Грантер снова хмурится.

Остальные расходятся. Комбефер хочет остаться, но Анжольрас качает головой, и Комбефер, поняв сигнал, выходит в коридор.
Когда они остаются втроём, Анжольрас берет стул и садится напротив Грантера.
— О чем вы хотите поговорить? — спрашивает тот, упорно избегая его взгляда, и нервно касается шарфа.
— Об этом, я полагаю, — говорит Козетта, и Грантер резко встаёт.
— Нет уж. Я пас, — он направляется к двери, но Анжольрас на этот раз успевает поймать его, срывается с места, уронив стул, и обнимает друга за плечи.
— Останься, — просит он и чувствует, как Грантер каменеет.

Грантер снова сидит рядом с Козеттой, сцепив пальцы в замок, и смотрит в пол. Никто не хочет торопить его, и Грантер сам не торопится.
— Я не заметил, откуда он выскочил, — наконец начинает он и осекается, облизывает губы, беспомощно приглаживает встрёпанные волосы. — Я не смотрел по сторонам. Меня сбили с ног, и было чертовски больно, и это всё, что я помню. Я пришёл в себя уже в школе, ближе к утру, и мадам Мадлен сидела рядом, — он нервно хмыкает и хрустит костяшками пальцев. Анжольрас терпеливо ждёт продолжения, не сводя с Грантера пристального взгляда. Он чувствует себя виноватым: если бы он не сорвался, если бы они вернулись вместе, если бы... если бы Анжольрас спохватился сразу, если бы он уделял Грантеру больше внимания, кто знает, может, ничего бы и не случилось.
Но сожалеть о чём-то уже поздно.
— Они с Фошлеваном меня проверили. Есть какой-то способ, я так и не понял, что именно они сделали. Но я уже заражён, и в следующее полнолуние... — Грантер содрогается, и Козетта сжимает его ладонь.
— Что они собираются с тобой сделать? — Анжольрас придвигается ближе, кладёт руку на плечо Грантера.
— Подвал и крепкие цепи, — отвечает Козетта вместо него, и Анжольрас сглатывает.
— Нет никаких других средств, — тихо произносит Грантер. — Мириэль Диньский пытался найти лекарство, но он так и не закончил зелье, которое могло снять хотя бы часть симптомов. Он много занимался проблемами оборотней, как ты знаешь. Оборотней, кентавров, других разумных магических существ. Если их... нас, — это слово даётся ему с трудом, — можно считать разумными.
Анжольрас кусает губы. Ему мучительно стыдно теперь за своё поведение.
Он касается шарфа Грантера и, не получив сопротивления, осторожно разматывает его, обнажая шею друга.
— Мадам Мадлен дала мне мазь, чтобы не осталось шрамов, — Грантер закрывает глаза, чуть вздрагивая, когда пальцы Анжольраса касаются его кожи. — Хотя шрамы меня уже не испортят, — он тихо фыркает.
Хотя бы чувство юмора ему не изменяет, думает Анжольрас, это уже можно принять за благое знамение.
— Это моя вина, — говорит он вслух, и Грантер тут же вскидывает голову.
— Это не имеет к тебе никакого отношения. Не смей обвинять себя в том, что я идиот, слышишь? Не смей.
Он снова сутулится, и Анжольрас пересаживается на соседний стул. Они с Козеттой обмениваются многозначительными взглядами за спиной Грантера, и Козетта гладит Грантера по волосам.
— Спасибо, что ты рассказал мне, — Анжольрас невольно вновь сжимает его руку. — Я очень ценю это.
— Ты не обязан, — начинает Грантер, но Анжольрас прикладывает палец к его губам.
— Я хочу помочь тебе, если ты позволишь, — он чуть улыбается. — Ты мой друг, Грантер. И я не собираюсь бросать тебя в одиночестве.
— Ты не обязан, — обречённо повторяет Грантер. — Я не разделяю твои идеи. И вечно ко всему придираюсь. И буду раз в месяц хотеть перегрызть тебе глотку, Аполлон, не вздумай забывать об этом.
— У всех есть свои дурные привычки, — терпеливо говорит Анжольрас. — Ты мой — наш — друг. И ты, кажется, и вправду забыл об этом. Мы не бросим тебя из-за того, что случилось, Грантер, и мы будем помогать тебе до тех пор, пока ты будешь позволять нам это.
Грантер улыбается — впервые за последнее время — и переплетает их пальцы. Козетта деликатно молчит, и Анжольрас искренне ей благодарен. Он обнимает Грантера, с облегчением чувствуя, как тот постепенно расслабляется.
— Я жду тебя сегодня, — шепчет Анжольрас, гладя его по спине.
И Грантер молча кивает.

я не могу придумать, как мне назвать кат

*

Анжольрас не рассказывает никому об их разговоре. Он не отвечает даже на вопросы Комбефера. Это не его тайна, и не ему её раскрывать.
Козетта тоже молчит, и Гаврош, которого снова отправляют на разведку, возвращается ни с чем.
Грантер вновь начинает приходить к Анжольрасу по ночам, и они обсуждают всё на свете, лёжа слишком близко друг к другу.
— Ты мог погибнуть, — говорит Анжольрас однажды, изучая шрамы на шее Грантера, но тот только хмыкает.
— Чушь. Как бы я мог погибнуть без твоего разрешения, Аполлон.
Анжольрас тихо смеётся, и Грантер приподнимается на локте.
— Я серьёзно, — он касается волос Анжольраса. — Я не собираюсь умирать без твоего на то согласия.
— А если я запрещу тебе умирать? — интересуется Анжольрас, с любопытством наблюдая за ним.
— Тогда мне придется найти способ жить вечно.

Постепенно прежний порядок возвращается. Грантер разносит проект школьной реформы, и Анжольрас просиживает в библиотеке, внося поправки. Закончив с этим, он снова углубляется в старинную книгу об оборотнях, напечатанную ещё до Статута о секретности. Анжольрас собирает по крупицам информацию, которая может помочь, и делает пометки в конце тетради.
В библиотеке его и находит Козетта.
— Отец просит тебя зайти к нему, — говорит она, и Анжольрас недоумённо поднимает голову.
— Зачем?
— Это насчет Грантера, — она неопределённо поводит плечами. — Привыкай следить за фазами луны.
— Но ведь до полнолуния ещё полно времени, — растерянно говорит Анжольрас, поднимаясь и собирая свои вещи в сумку.
— Времени до полнолуния всегда меньше, чем кажется, — Козетта качает головой. — Пойдём, я провожу тебя.

Оказавшись в кабинете Фошлевана, Анжольрас с интересом оглядывается. В последний раз он был здесь два с половиной месяца назад, когда устроил пикет об отмене школьной формы.
— Здравствуйте, мсье Анжольрас, — Фошлеван закрывает дверь и приглашает его сесть.
— Козетта сказала, вы хотели поговорить со мной, — Анжольрас чинно складывает руки на коленях, и Фошлеван рассеянно кивает, садясь за стол и перебирая чётки.
— Верно. Видите ли, мсье Анжольрас, речь идет о вашем друге мсье Грантере. Вы уже знаете, что произошло? — он смотрит Анжольрасу в глаза, и тот машинально кивает.
— Он рассказал мне.
— Замечательно. Значит, вы можете понять, в какой непростой ситуации мы оказались. Поймите, мсье Анжольрас, я не питаю никаких предрассудков по поводу оборотней. Но я несу ответственность не только за мсье Грантера, но и за остальных студентов. Я не могу подвергать их опасности, но я не могу и исключить мсье Грантера, оставив его на растерзание обществу. В школе он защищён, но школа, к сожалению, не защищена от него.
Анжольрас закусывает губу.
— Поэтому вы хотите заковать его в цепи? — спрашивает он совсем тихо. Он не может до конца поверить, что директор способен на такое.
Фошлеван наклоняет голову.
— Мы хотим запереть его на время полнолуния. Я искренне надеюсь, что цепи не понадобятся.
— И чего вы хотите от меня? Чтобы я подготовил его к этой мысли?
Фошлеван встает из-за стола и проходит к узкому окну.
— Нет, мсье Анжольрас. Вы знаете, что оборотни не опасны для животных? Если оборотень укусит волка, тот не начнёт превращаться в человека при полной луне. И это навело меня на мысль. Что, если при мсье Грантере будут его друзья, которые смогут удержать его и которым он не сможет причинить вред?
— Анимагия, — тихо произносит Анжольрас, и Фошлеван разворачивается к нему.
— Именно. Анимагия. Поэтому я и обратился к вам. Вы лидер кружка, вы его лучший друг, вы имеете на него наибольшее влияние, и вам он доверяет безоговорочно. Поэтому я хочу, чтобы вы помогли ему.
— Вы хотите, чтобы я освоил анимагию и был с ним в полнолуния? — Анжольрас внимательно смотрит на директора, и тот кивает.
— Вы и ваши друзья. Возможно, не все захотят в этом участвовать, но, я полагаю, немногие останутся равнодушными.
Анжольрас чуть улыбается.
— Они с радостью ко мне присоединятся, я уверен. Сегодня вечером у нас собрание, и я поставлю этот вопрос.
— Вы далеко пойдёте, мсье Анжольрас, — отвлеченно замечает Фошлеван. — Сообщите мне о вашем решении, и я найду вам помещение для занятий.
— Вы будете учить нас?
— Я? О нет. Я, к сожалению, не владею анимагией. С вами будет заниматься Козетта, она когда-то сама освоила анимагию и будет рада помочь вам.
Помедлив немного, Анжольрас кивает.
— Я поговорю с ними и сообщу вам, мсье директор, — он встаёт. — Спасибо за помощь.

*

Анжольрас пересказывает Грантеру этот разговор и просит его рассказать о той ночи на собрании. Грантер неохотно, но всё же подчиняется, и, когда он замолкает, в комнате повисает гнетущая тишина.
Курфейрак первым встаёт со своего места и дружески хлопает Грантера по плечу.
— Торжественно клянусь никогда не назначать вечеринки на полнолуние, — обещает Курфейрак, и Грантер смеётся. Встретившись взглядом с Анжольрасом, он чуть кивает ему, и тот выходит вперёд.
— Фошлеван вызвал меня сегодня, — говорит он. — И предложил нам освоить анимагию, чтобы мы могли сопровождать Грантера в полнолуния.
Курфейрак снова смеется.
— Поправка — не буду назначать человеческие вечеринки на полнолуние, — он весело фыркает.
— Кому "нам"? — спрашивает Комбефер. — Всем нам?
— Тем, кто захочет. Я скажу Фошлевану, кто согласен, и он найдет нам помещение, и Козетта будет с нами заниматься, — поясняет Анжольрас, и Комбефер понимающе кивает.
— Мои родители никогда её не одобрят, — после недолгой паузы говорит Мариус, и все оборачиваются к нему.
— Не одобрят кого? — осторожно спрашивает Жоли, пряча ладони в рукава. — Анимагию?
— Козетту! — трагически возвещает Мариус, и Баорель делает вид, что хочет дать ему оплеуху. — Мои родители никогда не благословят наш брак.
— Её отец никогда не благословит ваш брак, если ты не перестанешь ныть. Поэтому, пожалуйста, заткнись и прими решение, — устало произносит Анжольрас, и Мариус покорно кивает.
Дав друзьям несколько минут на раздумья и обсуждение, Анжольрас проводит голосование, и результаты оказываются вполне предсказуемыми.
Все Друзья Азбуки, в полном составе, без исключений, собираются учиться анимагии. Фошлевана это наверняка порадует.

Анжольрас опасно близок к разгадке

*

Жизнь идет своим чередом.
После первого полнолуния Грантер возвращается притихшим, непривычно мрачным, и Анжольрас прогуливает уроки, остается с другом и читает ему вслух переводы Проперция из толстого сборника античных поэтов.
Он нечасто бывает в спальне, где живет Грантер, в спальне магглорожденных, и поэтому с интересом осматривает обстановку. Такие же кровати, но картины на стенах совсем другие, и вид из окон похуже, чем в спальне чистокровных.
— Это позор, — говорит он, откладывая книгу, и Грантер открывает глаза. — Позор, что нас делят по происхождению, — поясняет Анжольрас, и Грантер рассеянно моргает.
— Это заботит только тебя, — он пожимает плечами. — Хотя было бы намного удобнее, если бы мы жили в одной спальне, согласен, — Грантер устраивается поудобнее, и Анжольрас обнимает его за плечи. — Почитай еще. Найди там Катулла, если тебе не нравится Проперций.
Анжольрас касается его волос.
— Я буду читать то, что ты хочешь слушать, — говорит он, и Грантер весело фыркает.
— Я буду слушать тебя, даже если ты будешь читать статистику самоубийств в округе, — признается он, и Анжольрас только вздыхает.
— Тогда я буду читать тебе историю магии, — он строго кривит рот.
— Потом, а сейчас почитай мне лучше о любви, — просит Грантер, снова закрыв глаза, и Анжольрас послушно листает книгу, ища что-нибудь подходящее.
— Я недавно говорил с Комбефером, — осторожно начинает он, наблюдая за Грантером. — О любви. Он сказал мне...
— Что он сказал? — Грантер невольно отодвигается, и Анжольрас хмурится, притягивая его обратно.
— Он сказал, что ты влюблён, и довольно давно. Почему ты никогда не говорил мне об этом?
Грантер каменеет и порывается что-то сказать, но так и не произносит ни слова.
— Кто она? — настаивает Анжольрас, и Грантер непонимающе моргает.
— В каком смысле? — хрипло спрашивает он.
— Кто эта девушка, в которую ты влюблён, Грантер? Кто она? — нетерпеливо повторяет Анжольрас, и Грантер облегчённо выдыхает.
— Ты ведь понимаешь, что я не могу назвать её имя, чтобы не скомпрометировать даму, —лукаво улыбается он, и Анжольрас согласно кивает.
— Опиши её, — просит он, и Грантер ненадолго задумывается.
— Она прекраснее всех на свете, — начинает он. — Я никогда не видел никого красивее, чем она. У неё золотые волосы, и глаза цвета неба, и мне кажется иногда, что я её придумал, потому что таких прекрасных людей не может существовать в природе, — Грантер вздыхает.
— Ты говорил с ней? Говорил ей о своих чувствах?
Грантер только фыркает.
— Ты, должно быть, издеваешься надо мной, — он качает головой. — Я говорил с ней, и её голос — это райская музыка... но я никогда не скажу ей о своих чувствах. Даже не проси. Ещё чего не хватало, так позориться.
— Почему позориться? Ты думаешь, она тебя отвергнет? — Анжольрас с интересом смотрит на друга. — У неё уже есть друг?
— Нет, кажется, нет, я никогда не слышал, чтобы у неё был друг. Но ты с ума сошел, не иначе, даже если у неё никого нет, у меня всё равно нет шансов. Ты же меня видишь. Куда мне до неё. Она красавица, а я... — он бессильно взмахивает рукой.
Анжольрас хмурится.
— Ты слишком строг к себе, — тихо говорит он. — Ты считаешь, что никогда не понравишься ей?
— Считаю. Я грязнокровка, урод и превращаюсь в монстра раз в месяц, — Грантер упорно качает головой. — А она красавица и из благородной семьи. Зачем я ей нужен, подумай сам.
— Ты не урод, — Анжольрас крепче обнимает друга. — И Мерлин, почему всех так волнует происхождение? Важно не то, кем были твои предки, а то, кто ты сейчас. И только это. И потом, Грантер, ты видишь в себе только худшие стороны, но ведь ты лучше, чем думаешь о себе. Ты лучший ловец Шармбатона за последние сто лет, ты выиграл школьный турнир на пятом курсе, обыграв старшекурсников, ты прекрасно рисуешь, ты талантливый, смелый и упорный. Но ты замкнулся на своих недостатках и не желаешь смотреть дальше.
Грантер заливается краской.
— Всё не так, — возражает он, но Анжольрас уже не слушает его.
— Я поговорю с Козеттой об этой девушке, — говорит он. — Она ведь наша ровесница? Значит, Козетта точно её знает. Поговорю с ней и спрошу, знает ли она тебя.
Грантер высвобождается из его объятий и встаёт.
— Не смей, — серьёзно говорит он. — Нет, правда, даже не вздумай, я понимаю, что ты хочешь мне помочь, но ты только хуже сделаешь, поверь. Это пройдет, мне просто нужно это пережить. Дай мне самому с этим справиться и не вздумай кому-то рассказывать, иначе... - он не договаривает и вновь опускается на постель.
Анжольрас берет его руку.
— Ладно, ладно, — торопливо говорит он, сжимая ладонь Грантера. — Я никому не скажу. Обещаю. Но пожалуйста, больше не скрывай от меня таких важных вещей, я не хочу узнавать подобное от посторонних. Ложись, закрой глаза и послушай Катулла.

чуть-чуть

*

Они не возвращаются к этой теме до самых пасхальных каникул. Анжольрас, конечно, делает кое-какие наблюдения, но держит их при себе, — он замечает, например, что на их курсе Козетта единственная блондинка.
Но и сам Анжольрас не без греха. Приходит время, когда его организм недвусмысленно намекает хозяину о приближении весны, и Анжольрас некоторое время боится даже шевельнуться, чтобы не разбудить Грантера. Но тот всё же просыпается и, выслушав сбивчивые извинения Анжольраса, великодушно отмахивается. Это в порядке вещей, заявляет он, и извиняться тут ни к чему. Хороший сон, значит, был.
Анжольрас багровеет и кивает. Сон был хороший, хотя и крайне смущающий, и жаль, что Анжольрас не помнит деталей.

На пасхальные каникулы все разъезжаются, и с их курса в школе остается всего четыре человека — сам Анжольрас, Комбефер, который хотел посидеть в библиотеке на каникулах, Грантер, которого нельзя оставлять без присмотра, и Монпарнас, который не возвращается домой даже на лето и избегает любых упоминаний о своей семье.
Поэтому Грантер не таясь приходит к Анжольрасу ночью и, сидя на краю кровати, расстегивает форменную куртку.
— Как ваши успехи в анимагии? — спрашивает он в полный голос, и Анжольрас вздрагивает.
— Ты разбудишь Комбефера, — гневно шепчет он, и Грантер смеётся.
— Его здесь нет, — спокойно говорит он. — Ты что, не знаешь?
— Не знаю что? — осторожно спрашивает Анжольрас, и Грантер смеётся и стягивает брюки.
— Не я один шляюсь по чужим спальням по ночам, — многозначительно говорит он. — Я иду к тебе, а Комбефер идет к Монпарнасу.
Анжольрас удивлённо смотрит на него.
— Я не знал, что они друзья, — признаётся он. — Мне казалось, Комбефер его недолюбливает.
— Ну, если _это_ можно называть дружбой, — Грантер хохочет. — Подвинься.

Анжольрас просыпается рано утром, ощущая жаркое дыхание Грантера на своей шее, и со страхом и стыдом вспоминает ночной разговор. Комбефер и Монпарнас... это явно не просто дружба, но что это тогда?
Так и не найдя ответа, Анжольрас решает спросить об этом у Комбефера сегодня и снова засыпает, лениво перебирая кудри Грантера.

За завтраком они встречаются, и Комбефер ведет себя как ни в чём не бывало.
— Почему ты ничего не говорил мне? — спрашивает его Анжольрас, и Комбефер только пожимает плечами.
— Ты бы не понял. Ты не интересуешься подобными вещами, — спокойно отвечает он, и Анжольрас прикусывает язык.
Монпарнас расхаживает по школе, как король, непривычно взъерошенный, как будто он только что встал с постели (на это и делается намек, запоздало понимает Анжольрас). Кроме того, Монпарнас повязывает на шею обязательный, но ненавидимый учениками шёлковый платок, больше с целью показать, чем скрыть, и вскоре эта манера — шейный платок à la Montparnasse — распространяется по школе как зараза и не выходит из моды до следующей осени.

Мариус строчит ему длинные письма каждый день. Его дед выяснил, что внук чрезмерно увлёкся некой полувейлой, и теперь Мариус отстаивает свое право быть с Козеттой. Он просит у Анжольраса аргументов, и тот пишет листовку о равенстве всех разумных существ.
Больше всего Анжольрас боится, что Мариус растреплет деду о Грантере и его тайне, но Понмерси каким-то чудом удерживает язык за зубами. Наконец дед смягчается и разрешает Мариусу вернуться в школу, предварительно заставив его трижды поклясться, что он одумается и возьмётся за учебу.
Анжольрас только хмыкает. Это бесполезно.

драма!

*

Суббота последней недели каникул — ночь полнолуния. Анжольрас собирается провести ночь с Грантером, но Козетта решает, что он ещё не сможет нормально превратиться. Анжольрасу приходится подчиниться, и он проводит ночь над книгами, делая за Грантера задание, которое им дали на каникулы.
В спальне в эту ночь прибавляется людей — многие из тех, кто уезжал, возвращаются перед последними выходными, чтобы доделать всё заданное.

Жавер задерживает их после завтрака — всех, кто присутствует, — и объявляет, что оборотень, напавший на ученика, пойман этой ночью. Он сознался в нескольких нападениях, не все из которых были удачными, и за это его казнят сегодня вечером.
Анжольрас радуется, что Грантера нет за столом: тот отсыпается после долгой ночи. Но за обедом он бледен, как полотно. Слухи о предстоящей потехе уже расползлись по школе.
Фошлеван запрещает студентам приходить на казнь. Он гуманист до мозга костей, и он категорически против насилия над личностью. Странно для директора школы, но Анжольрас может его понять.

Анжольрас ждёт Грантера вечером, чтобы обсудить задания, но тот не приходит. Баорель, заметив, как Анжольрас ходит взад-вперед по гостиной, говорит, что видел Грантера десять минут назад в галерее, ведущей к выходу из замка. На нём лица не было, добавляет Фейи, который был там с Баорелем, и Анжольрас холодеет.
Схватив куртку, он просит Гавроша передать Козетте, чтобы та срочно шла в Динь. Анжольрас знает, куда направился Грантер, и намерен перехватить его до того, как свершится правосудие. Если, конечно, казнить кого-то за его страдания можно считать правосудием.

Они не успевают догнать его до городских ворот, и им приходится разделиться, чтобы найти Грантера в толпе на площади. Казнь ещё не началась, но преступник уже стоит на эшафоте, повесив голову. В дрожащем свете многочисленных факелов он вовсе не выглядит опасным, скорее жалким, и Анжольрас невольно ёжится. Кто и когда проклял его самого, интересно?
Козетта, его напарница в поисках, дёргает Анжольраса за рукав, и он, очнувшись от минутной слабости, проходит дальше в толпу, выискивая Грантера. Баорель и примкнувшая к нему Мюзикетта рыщут по другой стороне площади. Вид оттуда хуже, и вряд ли Грантер пошёл туда.

Наконец Анжольрас замечает его. Отблески пламени пляшут в его глазах, и Грантер на мгновение кажется Анжольрасу жуткой химерой из старинных книг. Но наваждение проходит, и Анжольрас пробивается к другу.
Грантер в одном жилете на сорочку, он даже не взял куртку, и Анжольрас хватает его за руку, прижимает к себе, успокаивая и согревая его своим теплом. Грантер пытается вырваться, но Анжольрас держит его крепко, заставляя отвернуться, не давая Грантеру посмотреть на эшафот. Он бы заткнул ему уши, если бы мог, но это не в его силах.
Жавер как раз заканчивает свою обвинительную речь, и толпа взрывается, люди вопят, топают ногами, требуя "покончить с этой тварью". Грантер дрожит в руках Анжольраса, и тот, стиснув зубы, гладит его по спине. К ним подходят Мюзикетта и Баорель, и с ними — Эпонина в мантии и островерхой шляпе.
— Помогите мне увести его, — Анжольрас беспомощно смотрит на них, и в этот момент Жавер даёт сигнал палачу.
Звучит заклинание, и толпа освещается зелёной вспышкой. Грантер, всхлипнув, судорожно цепляется за Анжольраса. Жавер не сводит с их небольшой группки пристального взгляда, и Эпонина хмурится.
— Уходим, — командует она.
Баорель пробует взять Грантера за руку и увести, но тот не двигается с места, смотрит в одну точку. Анжольрас тоже тянет его за Эпониной, но Грантер упорно стоит на месте, и только когда Анжольрас зовёт его по имени, Грантер словно приходит в себя и послушно идёт за ним.

Эпонина приводит их в таверну, и Баорель усаживает Грантера на стул у дальнего столика. Грантер не сопротивляется — он смотрит в пространство, не может сфокусировать взгляд, и Анжольрас укутывает его в свою куртку.
Баорель и Мюзикетта добывают дешёвого эльфийского вина, и Эпонина заставляет Грантера выпить залпом сразу два стакана. Его взгляд чуть проясняется, и Анжольрас берёт Грантера за руку.
— Мы с тобой, — он гладит его пальцы. — И мы не оставим тебя, Грантер.
— Я уже мертвец, — тихо говорит Грантер, вовсе не слушая его. — Я проклят, я уже мёртв. Это только вопрос времени, когда они найдут меня, — он тянется к пустому стакану, и Баорель тут же наливает ему ещё. Он наливает немного и всем остальным, кроме Козетты, и Анжольрас морщится от мерзкого привкуса. Но Грантеру, похоже, плевать на вкус вина.
— Не надо его спаивать, — Анжольрас бросает на Баореля гневный взгляд, но тот только пожимает плечами.
— В таком состоянии мы не доведём его до школы.
Он прав, и Анжольрас снова поворачивается к Грантеру.
— Я буду рядом с тобой, — твёрдо говорит он. — И я не позволю им добраться до тебя.
— Пей, — подсказывает Эпонина, и Грантер покорно берет стакан. Он уже почти не дрожит, но Анжольрас не выпускает его.

К концу первой бутылки Грантер перестаёт дрожать, а к середине второй он уже совершенно пьян, и Баорель легко поднимает его и несёт к выходу. Остальные идут за ним, но ближе к школе разделяются, чтобы вернуться по отдельности. Козетта, Мюзикетта и Эпонина идут в девичье крыло, стараясь не попасться госпоже Виктюрньен, строгой надзирательнице, которая зорко следит за нравами всего женского отделения.
Баорель несёт Грантера в спальню, сгружает его на постель, и Анжольрас раздевает друга. Сняв с шеи Грантера шёлковый платок, он проводит кончиками пальцев по шрамам. Это всё — его вина, глупо это отрицать.
Задёрнув полог на кровати, Анжольрас раздевается сам и ложится рядом с Грантером, отдавая ему одеяло. Он не собирается оставлять друга одного. Не этой ночью.

добрый совет от монпансье

*

Он долго не может уснуть и просто лежит рядом с Грантером, слушая его ровное дыхание. Во сне Грантер кажется совершенно спокойным, но Анжольрас вздрагивает, вспоминая, как Грантер бился в его руках.
Под утро Анжольрас все-таки проваливается в сон на пару часов, но первые же лучи солнца, пробивающиеся через полог, будят его.
Грантер всё ещё спит, и Анжольрас, поддавшись соблазну, приглаживает его волосы.

Выглянув из-за полога, Анжольрас видит Монпарнаса. Остальные, видимо, уже разошлись, и Монпарнас тоже собирается уходить, но останавливается, заметив Анжольраса.
— Он захочет пить, — говорит он. — Налей ему воды пополам с вином. И говори потише, у него наверняка будет болеть голова.
Анжольрас поражённо замирает. Монпарнас никогда не был их союзником, и слышать от него добрый совет как-то странно.
— Спасибо, — осторожно произносит Анжольрас, и Монпарнас только пожимает плечами.
— Он хороший сосед, — говорит Монпарнас, снова поворачиваясь к зеркалу и поправляя шейный платок. — Не ночует в своей постели, и, как следствие, не храпит и не мешает.

Анжольрас ждёт, когда Грантер проснётся. После завтрака заходит Баорель, приносит им кусок карамельного торта, завёрнутый в салфетку, и снова куда-то исчезает вместе с Фейи. Анжольрас только вздыхает и снова укрывает Грантера одеялом.
Тот просыпается ближе к обеду, и Анжольрас сразу же подает ему стакан с разведенным вином. Грантер жадно пьёт, и его зубы стучат о край стакана.
— Они убьют меня, — говорит Грантер, вытирая губы, и Анжольрас, забрав пустой стакан, обнимает друга.
— Они не посмеют. Не бойся, я здесь, я не оставлю тебя, — он касается волос Грантера, но тот от этого словно взрывается и вновь начинает вырываться.
— Ты вечно это повторяешь! — он пытается убрать руки Анжольраса от себя, — вечно говоришь, что не оставишь меня, что ты будешь со мной, но я-то знаю, стоит мне сказать тебе, сказать, сказать, что я люблю тебя, как ты первый отвернёшься от меня, — он часто дышит, и Анжольрас на секунду застывает, не веря своим ушам.
— Я не оставлю тебя, — повторяет Анжольрас, но Грантер только мотает головой и пытается столкнуть его с кровати. Анжольрас, справившись с первым шоком, наваливается на Грантера всем телом и прижимает его к себе, укутывает в одеяло и покачивает, как ребенка. Убедившись, что злость Грантера ушла так же быстро, как и появилась, Анжольрас дотягивается до бутылки с вином и заставляет Грантера выпить ещё. Тот неохотно подчиняется, упорно избегая взгляда Анжольраса, и сам заворачивается в одеяло с головой.
Анжольрас не заставляет его вылезти, но и не отпускает.
— Я с тобой, — тихо говорит он. — И я не оставлю тебя, Грантер. Успокойся. Пожалуйста, я прошу тебя.

Грантер наконец снова засыпает, и Анжольрас может позволить себе подумать о том, что узнал. Грантер любит его; видимо, это и есть тот секрет Полишинеля, о котором говорил Комбефер.
Анжольрас перебирает в памяти всё, что случалось с ними за время их знакомства, и ему стыдно, безумно стыдно за свою слепоту. Он мечтал о счастье всех и заставлял страдать лучшего друга. Теперь, когда Анжольрас знает о его чувствах, многие поступки, многие слова Грантера становятся понятнее, но от этого только хуже. Анжольрас и вправду был слеп, когда упорно не замечал — ну да, очевидное. Как, должно быть, больно было Грантеру всё это время.
И Анжольрас даже не знает, что сказать ему, когда Грантер проснётся. Что он может сказать? Он не может отказать ему — Анжольрас дорожит Грантером, Грантер нужен ему, со всеми его недостатками и всеми его достоинствами. Он не может согласиться — Анжольрас не рискует давать Грантеру ложную надежду. Он должен прежде всего разобраться, что он чувствует сам, и вряд ли он сможет сделать это в ближайшее время.

Грантер не помнит даже, что просыпался утром, когда приходит в себя вечером — как Монпарнас и говорил, с дикой головной болью. Жоли заставляет его выпить какой-то мерзкий порошок, и Анжольрас находит, как ему кажется, оптимальный вариант: он собирается тянуть время. Так долго, как это возможно: ему нужно разобраться в себе. Понять, можно ли называть это смутное, неясное чувство, сплетенное с дружеской симпатией, искренней благодарностью и чувством вины, любовью. Решить, как далеко он готов зайти.
Анжольрас совершенно не хочет терять Грантера.

пролетарии всех стран, извиняюсь

Приходит новый семестр; приходит сезон квиддича.
Учеба забыта, заброшена, отодвинута на второй, а то и третий план. Весна, время любви, весна, время играть, и только выпускники и третьекурсники вынуждены корпеть над учебниками.

В этом году у них три команды. Друзья Азбуки, Петушиный час и сборная женского отделения. Сначала каждая команда проведёт по две игры со своими соперниками, а потом — в финальном матче — две лучшие команды сразятся за первое место. Всё проще некуда.
Анжольрас не сомневается, что их команда выйдет в финал. У них, в конце концов, лучший ловец школы, хотя нельзя не заметить, что худший вратарь школы тоже у них. Сам Анжольрас не играет в квиддич — он мог бы быть неплохим охотником, но ему куда интереснее социальная несправедливость.

Но на социальную несправедливость в этом семестре всем плевать, и Анжольрасу приходится с этим смириться. Собрания кружка превращаются в совещания команды по поводу тактики и стратегии, и место Анжольраса как главы кружка занимает Комбефер как капитан команды.
Вывешивают расписание матчей, и Анжольрас вздыхает с облегчением: Фошлеван поставил на день перед полнолунием матч Петушиного часа со сборной девочек.
Его забота о Грантере выглядит уже несколько подозрительно, но Анжольрас не думает об этом. Его больше занимает другое.

Грантер не приходит больше по ночам. У него бесконечные тренировки, и Анжольрас скрепя сердце соглашается, что сейчас Грантеру попросту не до этого. Хотя... может, он солгал тогда? Сказал, что не помнит, как просыпался утром, но на самом деле... Может быть, он специально дал Анжольрасу отсрочку? Или, попытавшись сделать вид, что ничего не было, намекнул, что хочет того же и от Анжольраса? Кто знает. Спрашивать об этом у Грантера бессмысленно.

Анжольрас снова просиживает в библиотеке, пролистывая книгу за книгой. Он ищет какую-то опору, точку отсчета, образец, с которым можно сравнить свои смешанные чувства и понять, какое же название им можно найти. Но, как назло, ему не попадается ничего подходящего. Маггл Стендаль в "Трактате о любви", неизвестно как попавшем в их библиотеку, рассматривает чувство к женщине, препарирует Мариуса и его чувства к Козетте, но ни слова не говорит о Грантере и Анжольрасе. Словно такого вовсе не бывает, но ведь это вполне реально.
Время идет, и Анжольрасу всё чаще кажется, что слова Грантера были шуткой, или что они ему померещились, или что он неправильно истолковал их, но потом он случайно замечает взгляд Грантера, когда тот думает, что Анжольрас его не видит, и сердце леденеет в груди.

Наконец он решается. Ему нужен кто-то, кто сможет обсудить с ним его проблемы. Книги — отличные учителя, но у них не спросишь совета в подобных делах. Перебрав в уме всех, Анжольрас останавливается на Комбефере. Он доверяет ему, знает, что тот не расскажет ничего Грантеру или кому-то ещё, и, что важно, у Комбефера есть Монпарнас, а это значит — опыт.
Он просит Комбефера задержаться после собрания, и тот покоряется.
— Я хотел поговорить с тобой, — начинает Анжольрас, и Комбефер берёт для себя стул.
— О чём? — безмятежно спрашивает он.
Анжольрас закусывает губу.
— Как понять, любишь ли ты кого-то? — говорит он. — Как ты сам это понял?
Комбефер вопросительно смотрит на него.
— Монпарнас. Ты ведь его любишь? Вы ведь...
Анжольрас осекается, и Комбефер начинает смеяться.
— Нет, — говорит он, чуть успокоившись. — Я его не люблю. И он меня не любит. Анжольрас, это школьная интрижка, ничего больше. Она не выйдет за пределы школы. Я думал, ты понимаешь такие вещи. Любовь — это чувства Мариуса к Козетте и Козетты к Мариусу, разве что обычно любовь не бывает настолько слащавой.
Анжольрас непонимающе моргает.
— То есть ты хочешь сказать, что между вами нет ничего серьезного?
— Именно так. Слушай, мы закончим школу и даже не вспомним об этом. Обычное дело, никто не ищет в этом глубокий смысл и не называет это любовью. Просто у нас есть потребности. Вот и всё, — Комбефер хлопает его по плечу. — Я не могу ничего посоветовать тебе насчёт любви, Анжольрас. Если это девушка, подумай, готов ли ты на ней жениться. Если это юноша... я догадываюсь, кто это может быть, но надеюсь на твоё благоразумие. Прости, я должен идти. У нас тренировка.
Он встаёт и уходит, но Анжольрас ещё некоторое время не двигается с места.
Он думал, что сложнее ситуация быть не может, но Комбефер парой фраз сделал из и без того нелёгкой задачи нерешаемую.

квиддич просто случился

Этот разговор окончательно заводит Анжольраса в тупик.
Но он же странным образом открывает ему глаза, и Анжольрас видит то, чего не замечал раньше.
Все вокруг поражены любовной лихорадкой.
Прувер пишет кому-то стихи; Курфейрак волочится за некой красоткой; Комбефер каждую ночь уходит к Монпарнасу; к Жоли, не прячась, приходит Боссюэ; Баорель и Фейи открыто сдвигают кровати.

Грантер тренируется допоздна и приходит в гостиную вечером встрёпанный, уставший. Он уже начинает бриться, и у Анжольраса сводит пальцы от желания прикоснуться к нему.
Ночью Грантер снится ему, и Анжольрас просыпается на влажных простынях, одновременно радуясь и жалея, что это был только сон и что настоящего Грантера нет рядом.
Это всё может быть ответом на главный вопрос, но Анжольрас вспоминает разговор с Комбефером, и ему становится не по себе. Он думает о Грантере, потому что действительно любит его? Или его плотские желания направлены на друга только потому, что тот намного доступнее любой девушки? Но ведь ему не снится ничего подобного с Комбефером, Прувером и Курфейраком.

На первое воскресенье мая назначена первая игра сезона — Друзья Азбуки против Петушиного часа, и в ночь накануне Анжольрас ждёт, что Грантер появится в их спальне. Он всегда приходит перед матчами, считает, что это приносит удачу. Но в эту ночь он не появляется, и Анжольрас кусает губы.
Утром, однако, Грантер ведет себя вполне обычно — он взволнован, весел, он просит Анжольраса пожелать ему удачи и обнимает его, прежде чем уйти к раздевалке. Анжольрас провожает его взглядом и идет на трибуны. Грантер пообещал ему выиграть, и Анжольрас уверен, что он сдержит слово.

Он занимает своё место на трибуне, оказавшись между Прувером и Жоли, и достает бинокль Комбефера. Выпускают мячи, и охотники устремляются за квоффлом, но Анжольрас не обращает на них никакого внимания. Он следит за Грантером, который спокойно кружит над полем, держась чуть выше, чем все остальные.
Это его обычная тактика: он не ввязывается в основную игру, занимаясь исключительно своим мячом, и Анжольрас не сводит с него взгляда. Грантер серьёзен и задумчив, и мгновение он даже выглядит почти красивым. Ветер растрепал его волосы, и Анжольрас невольно задерживает дыхание, разглядывая друга в бинокль.

Петушиный час открывает счет: Звенигрош, охотник, легко обходит растяпу Теодюля и закидывает мяч в кольцо, и Мариус даже не пытается его остановить. Худший вратарь за всю историю квиддича. Комбефер орет на него, и Мариус — чудом, не иначе — ловит следующий мяч. Подержав квоффл в руках, он швыряет его Курфейраку, и тот несётся к воротам Петушиного часа.
Монпарнас направляет в его сторону бладжер, но Баорель вовремя успевает отбить его, и Монпарнас — настоящий франт в этой своей чёрной куртке и с лиловым поясом на тонкой талии — сердито хмурится и пикирует ко второму бладжеру.

Грантер и Бабет, ловец Петушиного часа, одновременно замечают снитч, и Анжольрас сжимает бинокль, подаваясь вперёд. Только сейчас начинается настоящая игра.
Преимущество Бабета — в его необычайной ловкости, но на стороне Грантера удача, и он обещал — так что Анжольрас заранее знает исход.
Но Монпарнас и его команда не собираются сдаваться так просто.

Золотая вспышка мелькает совсем рядом с Грантером, и тот тянется к снитчу, пытаясь достать его, и Прувер испуганно охает совсем рядом с Анжольрасом.
Монпарнас улыбается и резко бьёт по бладжеру, и чёрный мяч врезается в Грантера, сбивая его с метлы.

Грантер падает, и Анжольрас срывается с места, бросаясь к краю трибуны.
— Грантер!!! — он не может смотреть на это, но не может и заставить себя отвести взгляд. Мадам Мадлен подбегает к Грантеру, распростёртому на траве, и переворачивает его.
Грантер резко вздыхает, открывая глаза, и разжимает ладонь, показывая всем золотой снитч.

Жоли и Легль усаживают Анжольраса на скамью, Мюзикетта суёт ему под нос свой флакончик с нюхательной солью, и Анжольрас наконец выходит из ступора. Гаврош, посланный за новостями, возвращается на трибуну и сообщает, что с Грантером ничего серьёзного, и мадам Мадлен его скоро вылечит. Ему повезло: небольшая высота, и мсье Фошлеван смог чуть замедлить падение, так что всё будет в порядке, — и Анжольрас кивает, соглашаясь. Всё будет в порядке.
Грантера уносят в больничное крыло, и все — и игроки, и зрители, — возвращаются в школу. Монпарнас злится, и Комбефер украдкой касается его руки. Друзья Азбуки выиграли вполне честно.

Кружок почти в полном составе собирается у камина. Анжольрас в стороне пытается читать, но взгляд скользит по строчкам, и буквы никак не желают складываться в слова. Поэтому он в конце концов откладывает книгу в сторону и присоединяется к друзьям.
Приходит Эпонина, и Курфейрак отдает ей свою куртку. Они говорят о квиддиче, обсуждая сегодняшний матч, и Эпонина весьма едко, но точно отзывается о Мариусе.

Анжольрас уже почти не слушает их, когда дверь гостиной вновь открывается, и на пороге появляется герой вечера. Грантер бледен, но явно очень доволен собой, и Баорель легко пихает Фейи, побуждая его ужаться и освободить для друга местечко.
— Ты должен быть в больничном крыле! — строго говорит Жоли, и Грантер легкомысленно фыркает, садясь на диван.
— Должен, — соглашается он. — Но я сбежал. У меня ничего не сломано, только трещина в ребре, поэтому меня напоили Костеростом и велели ночевать там, но там скучно и нечего делать. О, Эпонина, — он тянется пожать ей руку. — Решила записаться в нашу команду? Прости, у нас уже есть два классных загонщика.
Анжольрас придвигается ближе, и Прувер меняется с ним местами, чтобы Анжольрас мог сесть рядом с Грантером.
— Как ты ухитрился поймать снитч? — спрашивает он, и Грантер улыбается ему.
— Он уже был у меня в руке, когда Монпарнас меня сбил. Эй, я же обещал, что я его поймаю, я исполняю обещания, — он хмыкает, и Анжольрас хмыкает тоже.
— И всё-таки, — говорит Жоли, снова опираясь на плечо Боссюэ, — квиддич — это ужасно опасная игра. Почему его не запретят?
— Потому что это весело, вот почему, — отвечает Курфейрак, и Эпонина кивает.
— Чертовски весело. Особенно засветить кому-нибудь бладжером, — уверенно заявляет она. — Жоли, ты должен попробовать. Приходи завтра к нам на тренировку, Мюзикетта будет рада.
Все дружно смеются, потому что нет ничего смешнее, чем Жоли и бита загонщика, и Прувер переводит разговор на что-то другое. Анжольрас снова возвращается к книге, иногда поднимая голову, чтобы посмотреть на друзей. Грантер шутит, Курфейрак смеётся и обнимает Эпонину за талию, Жоли жмется к Леглю, Баорель размахивает руками, показывая, как он отбивал сегодня бладжеры, — и всё именно так, как и должно пока быть.

дальше тут